48
Поздним утром, Аравин обнаружил рядом с собой только примятую подушку. Потянувшись всем своим длинным телом, поднялся и, торопливо натянув сброшенные с ночи спортивные, последовал на доносившееся из гостиной тихое рокотание телевизора.
Увидел Стасю расслабленно сидящей на полу, и сердце расслабилось. А до этого и не замечал, как сдавленно оно работало.
Девушка повернулась, забавно мотнув стянутым на макушке хвостом.
В его сердечной мышце снова пошли перебои, когда ее зеленые глаза вспыхнули радостью.
– Доброе утро, чемпион! – привычно поздоровалась Стася.
Легкий румянец выдавал ее смущение, но она не отворачивалась. Смотрела прямо Егору в глаза.
– Доброе, – склонившись над журнальным столиком, сунул сигарету между губ. – Я уже думал, что найду тебя в кухне, готовящей завтрак.
Сморщившись, Стася фыркнула.
– Еще чего! Я не большая фанатка готовки, – это заявление нисколько не удивило Егора, учитывая то, что в отцовской хибаре до пятнадцати лет кухня висела на ее плечах. Его вдруг забеспокоила мысль, готовила ли для Стаси Алиса, пока была здорова? – И вообще, я могу без завтрака. К тому же, это глупо, едва попав к парню в квартиру, оккупировать кухню, – вздернула брови девушка, всерьез недоумевая. – Когда-нибудь, Егорушка, я тебя накормлю. Когда-нибудь, – мечтательно пообещала она.
Аравин усмехнулся, ловко удерживая между губ сигарету.
– Лет через пять? – поддернул он Стасю.
– Зависит от того, как скоро ты на мне женишься.
Брови Егора взлетели вверх. Убрав изо рта сигарету, он присвистнул.
– Хороший ход, принцесса, – похвалил, улыбаясь. – Так меня еще не цепляли.
– Я не цепляю тебя, – искренне возмутилась Стася, бросая в него диванную подушку. Поднявшись на ноги, скрестила руки на груди. – Сам же уговаривать будешь. Жить без меня не сможешь! – заявила уверенно.
– Уже не могу, – просто согласился Аравин. Незажженная сигарета так и свисала с губ. Но взгляд был серьезным. – Пойдем. Сам приготовлю тебе фриштык[1]. Не то засохнешь за пять лет без завтрака.
– С бабой Шурой это мне не грозит, – равнодушно заметила, следуя за ним по коридору.
Уже в кухне, поджигая сигарету, Аравин окинул ее долгим взглядом.
– Ты же теперь не всегда будешь дома просыпаться.
– Уф… наверное, – ей вдруг стало неуютно под прицелом его настойчивого взгляда.
Стояла посреди кухни, заламывая руки, как малолетка. Хотя для него она и была самой настоящей малолеткой. Что такое девятнадцать лет?
– От чего губа отвисла? Взгрустнулось?
– Нет, – прозвучало все-таки обиженно.
– Стася, – позвал, выпуская сигаретный дым. – Стась?
– Ну что?
– Иди сюда.
Поколебавшись, она пересекла разделявшее их пространство.
– Садись, – кивнул взглядом на подоконник справа от себя, и она покорно присела.
– Что случилось, Мелкая?
– Все нормально, Егор. Правда, – не поднимая глаз, уклончиво выдала некоторую информацию: – Просто есть дурацкие заморочки. А так все нормально.
– Не убедила.
– Нет?
– Нет.
– Фух… Я просто… просто не хочу, чтобы ты относился ко мне, как к малолетке, – вздернула подбородок. – И это обращение, – передразнила грубый голос Егора: – «Мелкая» – мне не нравится.
Аравин захохотал. Громко. Искренне.
Стася обиженно засопела и пихнула его локтем в бок. Не проняло.
– Это не смешно, – скрестив на груди руки, сердитым взглядом вперилась в холодильник.
Смех Егора постепенно стих, и Стася ждала того, что он скажет. А он скажет.
Переложив дымящуюся сигарету в левую руку, правой он обнял ее за плечи.
– Но ты же моя малолетка, – уверенно протянул, склонив к ней голову. – Моя Мелкая, – у Стаси поползли по шее мурашки от интимных ноток, что он вложил в свой голос. – Не обижайся больше.
Сделав последнюю затяжку, затушил сигарету в пепельнице. А затем, осторожно потянув Стасю на себя, разместил ее перед собой. Крепко обнял со спины поверх плеч.
– Через пять лет перестану звать «Мелкой», – пообещал, прижимаясь губами к ее виску.
– А как станешь звать? – все еще хмурясь, машинально накрыла его скрещенные руки ладонями.
– Аравиной буду называть.
«Ох, Боже…»
Стасино сердце зашлось от сумасшедшей радости, и безудержная улыбка скользнула по губам. Но, когда заговорила, то постаралась сохранить ровный голос.
– Подожди, еще уговаривать меня придется, – важно сообщила она.
– Я сумею, – прижался губами к ее уху и понизил голос до низкого шепота. – Верь в меня, Мелкая, ты согласишься.